Художник
ТНаталия Карева
«Лето в деревне Филимоново», 1974 г.,
картон, масло, 50х70

Художник
Наталия Карева
«Тульский пейзаж»,
1975 г., холст, масло, 46х61,5

Художник
Наталия Карева
«Петровский подъездной Дворец»,
холст, масло, 1980 г., 40х60

Художник
Наталия Карева
«Таруса, зимний пейзаж»,
1975 г., 45,5х57х5,
картон, масло

Художник
Наталия Карева
Автопортрет.
(набросок) бумага,
карандаш, 1980 г., 44х35

Художник
Наталия Карева
«Гурзуф. Пятачок»
50х60, 2008 г.,

Художник
Наталия Карева
«Дом Булгакова в Киеве»
офорт, 1970 г., 50х60

Художник Наталия Карева.
«Таруса. Зимний пейзаж»,
1975 г., бумага, карандаш, 30х40

Художник
Наталия Карева
«Таня Ермакова»,
Таруса, янв-февр. 1981 г.,
48х58, холст, масло

Художник
Наталия Карева
Николай II
. 2008 г., картон, масло, 48х56

Художник
Наталия Карева
Цесаревич Алексей
2008 г., картон, масло, 48х56

Искусствовед
Никита Иванов

«Уходя, оставить свет…»
Статья о художнике НАТАЛИИ КАРЕВОЙ

Художник-профессионал, график и живописец широкого жанрового и тематического диапазона, она ещё писала стихи, светлые и прозрачные. Вот медитативное четверостишие, написанное двадцатилетней девушкой:
Стих неумелый маленькою птицей
Сорвался с уст и передан в уста,
И в этой жизни многое случится,
Но пусть душа останется чиста.
Стихи оказались пророческими. В жизни Наталии Сергеевны Каревой, действительно, многое случилось: была любовь, были трудные поиски пути, первые художественные достижения, желание и трагедия материнства, неудовлетворённость собой, одиночество и неодолимая болезнь. Но случилось и то главное, чем полностью оправдана вся её жизнь, благодаря чему душа её осталась чиста, – это искусство, это постоянное творческое горение, это кропотливое собирание своих сил, возможностей и дарований в создание яркой и уникальной художнической личности.

Говоря о своём неумелом стихе, Наталия Карева с первых сознательных лет преодолевала неумелость, скованность и неуверенность в своём главном призвании, и в этом ей помог не только очевидный талант, но и пытливость характера, желание во всём добиться совершенства, воля к учёбе в любых её видах и формах, как скрытых, так и явных.
Собственно учёба Наталии была сумбурной, малопоследовательной, зависимой от случайностей и жизненных обстоятельств, хотя все недостатки и огрехи учёбы компенсировались в полной мере глубиной её природного дара. Рисовать девочка начала в четыре года, слушая мамины сказки, пристрастившись с раннего возраста к чтению. Не случайно мир волшебной сказки стал впоследствии так привычен и притягателен для художницы. Первым системным направлением в учёбе стали для девочки занятия в изокружке Дома пионеров. Семья в то время проживала в Таганроге, и Наталию начали серьёзно готовить к поступлению в Ростовское художественное училище. Потом была жизнь и учёба в Туле. Далее Н.Карева, переведясь из Ростовского, окончила в столице художественное училище Памяти 1905 года, что соответствовало высшему профессиональному образованию. Но этого ей показалось мало и, уже обосновавшись в Москве, она поступила в знаменитый ВГИК, на художественный факультет. Здесь, очевидно, что-то не сложилось, не совпало с её творческими целями. А, скорее всего, она уже почувствовала себя сложившимся художником, ощутила острое желание с головой уйти в работу…

Так или иначе, учёба во ВГИКе не увенчалась ещё одним дипломом. А самостоятельных работ накопилось уже такое количество (с одновременным высоким качеством), что по их достойному уровню Наталия Карева в 1976 году была принята в Союз художников (секция графики тогдашнего МОСХа). Ей ещё не исполнилось тридцати, и этот наиболее продуктивный, энергоёмкий и романтический возраст она использовала на все сто процентов, чтобы окрепнуть и освоиться в профессии, выработать индивидуальную манеру, «загрузиться» собственными темами и образами, наконец, стать заметной и замечаемой в разнообразной и широкой художественной жизни столицы.
В семидесятые годы Наталия Карева активно участвует в выставках, работает в творческих группах, получает заказы в Комбинате графического искусства, приглашается как художник для сотрудничества в газеты и журналы. Едва перейдя тридцатилетний рубеж, она устраивает первую персональную выставку в Литографской мастерской на Масловке. Автор этих строк побывал на вернисаже и стал свидетелем самых лестных (при этом критически-конструктивных) отзывов весьма авторитетных и именитых коллег. Увы, многих уже нет с нами, но их интерес к творчеству младшего товарища был неподдельным и определяющим главный результат: цех графики пополнился ещё одним оригинальным мастером, рисунки и литографии Наталии Каревой (в основном в жанре портрета) выявили художника со своим неповторимым почерком, со своей уверенной заявкой на будущее.
Жанр портрета навсегда остался любимым, основным, заветным. В нём в особенности полно и наглядно выражался духовный рост, видно было крепнущее мастерство художника. Портретное творчество Наталии Каревой объединяло два параллельных потока: с одной стороны, она выполняла заказные, «комбинатские» портреты (в основном выдающихся деятелей культуры и исторических личностей), с другой стороны, по своей душевной склонности и творческой потребности создавала портреты близких людей, коллег, наиболее интересных и дорогих спутников жизни.
Заказные портреты отличались смысловой ёмкостью образа, безупречным сходством, некоторой сухостью и рациональностью исполнения, но абсолютной точностью и основательностью общего решения. Портреты камерные (так их можно условно назвать в силу задушевности, вольной импровизации, внутренней необходимости и увлечённости сугубо творческой) создавались импульсивно, вдохновенно, в очевидном эмоциональном и рефлекторном напряжении. В этом ряду особенно удачны и впечатляющи портреты коллег-художников: О.Толстого, С.Витухновской, Э.Браговского, И.Шилкина, А.Диллендорфа… Они представлены автором как непосредственные собеседники и давние знакомцы с их особой «изюминкой», с присущей только им мимикой, своеобразной органикой характера.
Карева-поэтесса не могла пройти равнодушно мимо своих кумиров. С каким удивительным пиететом, трепетом линий, архитектоничностью компоновок, музыкальностью общей пластики воплотила она образы Марины Цветаевой и Анны Ахматовой в многовариантных портретах-посвящениях.

Отдельная тема портретного творчества Наталии – признание в любви к Белле Ахмадулиной. Многие годы работая в Доме творчества в Тарусе, в непосредственном соседстве с дачей поэтессы, Карева имела счастливую возможность общаться с Ахмадулиной, делать портретные зарисовки с натуры и бесценные наблюдения для будущего художественного обобщения. Посвящая своей старшей современнице одно из стихотворений, Наталия озаряется метафорой поэзии: «В пустотах мира возникает звук…» Этот внезапно возникающий звук оплодотворяет несколько вариантов образа Б.Ахмадулиной. В каждом из них проникновение в поэтическую суть модели поразительно точное, живое, волнующее целой гаммой переживаний и настроений. Символично то, что в портретах наиболее значимых и дорогих лиц автор не ограничивается графикой (рисунком или печатной техникой), а продолжает поиски образа в живописи, углубляя цветом, фактурой мазка, мелодией ритма своё сокровенное и объёмное представление о портретируемом человеке.
Аналогичная метода присуща и пейзажному творчеству Наталии Каревой. Сначала она видит картину природы в богатстве мелких деталей и бесконечности пересекающихся линий, затем она ощущает её в потоке цвета, в лаконизме и собранности основных живописных отношений. Натурой в пейзаже Каревой послужили природные уголки среднерусской полосы – благословенная подмосковная Таруса, тихие места Вологодчины, города и деревеньки Тульской области, городские виды Казани. Художница почувствовала необъятность и неисчерпаемость пейзажной темы, правильно оценила возможность привнести в неё нечто своё, личное.

Рисунки деревьев и трав, холмистых просторов и речных пойм, дремотных селений и беспорядочных городских окраин были одухотворены нежным поэтическим чувством и отчеканены твёрдым графическим почерком, внимательным к каждой малой примете того или иного ландшафта, той или иной бытовой ситуации. Очарованность обыденностью природы оборачивалась изысканностью её изображения, быстрый и как бы нераздумывающий рисунок превращался то в лирическое стихотворение, то в яркую музыкальную фразу, зафиксированную карандашом и пером.
Какие бы ветры и бури ни бушевали в житейском уголке художницы, её изобразительный мир был гармоничен, светел, прозрачен и драгоценен особым дыханием восторга, переживания, слияния с природой. Сопрягая очередной пейзажный мотив с живописью, Наталия Карева от скрупулёзной, бережной манеры переходила к безудержному фантазийному началу, смело монтировала пространственные планы, давала волю свободному движению кисти, без оглядки на конкретные реалии, без пересчёта ненужных подробностей. Многие полотна содержали чувственный, концентрированный образ природы, это было как сотворение мира, только не в масштабе Вселенной, а в рамках собственного воображения, в границах отдельной и неповторимой творческой индивидуальности.

Наталия Карева «Заговор»
Хорошего художника не портит определённая, и часто неизбежная, раздвоенность его натуры. Одни темы и образы требуют его неистового горения, крайней самоотдачи и углублённости. К другим он подходит как умудрённый опытом профессионал: анализирует, взвешивает, уточняет, компонует. Во втором случае речь идёт главным образом о заказах, о так называемом ангажированном творчестве. Но бывают счастливые случаи, когда ангажементная тема совпадает с творческим интересом автора, позволяет пойти дальше и выше добросовестного исполнительского мастерства.
Так было со многими заказными, договорными работами Н.Каревой. Так она создавала графическую серию, посвящённую Дому-музею А.П.Чехова в Мелихове, увлекаясь единством пластического решения пейзажей, интерьеров, предметной среды и архитектурных форм. Имя Чехова ей много говорило, ведь она была истовой читательницей, её размышления и рефлексии способствовали верному изобразительному решению.
Воспитанная на образцах классической литературы, вскормленная волшебством и магией родного фольклора, Наталия прекрасно справлялась с задачей художественной трансформации русских сказок. Ей легко (несмотря на очевидную трудоёмкость цветной графики) давалась простая и ясная поэтика сказки, уверенно находился ключ стилистического прочтения, талантливо подмечались характерная походка сказочных персонажей и причудливые черты сказочного быта. Словом, сказка оживала, являла чудеса, запоминалась своей напевной кружевной вязью в добротных и по-настоящему красивых листах художницы.

Стоит также обратить внимание на историческую тему в творчестве Наталии Каревой. Она воплощалась в остросюжетных многофигурных композициях, батальных сценах и костюмных презентациях, посвящённых историческим событиям Государства Российского от эпохи Петра до роковых революций ХХ столетия. Начало века, омрачённое гибелью царской семьи, заинтересовало художницу, увлекло масштабом трагедии, и она создала портретную галерею «последних Романовых» по благословению и при поддержке Русской православной церкви.
По работам последних лет видно, но неназойливо, религиозное чувство Наталии Сергеевны. Экспозиция посмертной выставки 2011 года в зале «Колорит» была окутана особой аурой любви и открытости к миру человека, природы, области духа, искусства, поэзии. Ведь, как сказано классиком, поэзия – это скрытая форма религии. Следовательно, Наталия и по настрою души, и по непосредственному делу всей жизни – человек с глубоким религиозным сознанием.
Вспоминается Наташа молодая, красивая, восторженная, доверчивая к похвале и ранимая любой неделикатной мелочью. Помню, с какой симпатией и теплотой смотрел на неё тогда уже известный поэт, а ныне также ушедший незадолго до Наташи, Пётр Вегин в дни наших, увы, коротких и редких встреч. По закону «кольцевой композиции», закончим эту статью четверостишием упомянутого поэта:
У любви гарантий нет –
Это очень скверно, братцы,
Но, уходя, оставьте свет
В тех, с кем выпадет расстаться.
Наталия Карева оставила свой свет во всех нас, кто её знал, кто ощущал силу и нежность её искусства, кто чувствовал талант её личности и красоту её души.

Никита Иванов