Фазиль Имамверди оглы Наджафов (азерб. Fazil İmamverdi oğlu Nəcəfov) — азербайджанский скульптор, считающийся основоположником авангардизма в скульптуре Азербайджана, Народный художник Азербайджана (2002).

Фазиль Наджафов
(р.1935 г.)
«Формула жизни»
1990 г.
бронза, литье
Музей Востока, Москва

Не очень известное в Москве, искусство Фазиля Наджафова давно пользуется признанием в Азербайджане. Крепкая, уверенная пластика отличает его скульптуру. В ней есть ясная конструктивность целого и живое движение чувств.
Фазиль Наджафов — человек огромного, напряженного труда. В его мастерское, еще пять лет назад относительно просторной, буквально негде повернуться: повсюду завершенные, находящиеся в работе, существующие лишь пока на эскизах работы. Здесь и проекты памятников и фигуры и мелкая пластика, и декоративная скульптура — Наджафов полно и разнообразно выражает себя в своем творчестве.
Впрочем, полнота самовыражения для него не только в многообразии, но и одновременно в целеустремленности. В каждой из его работ чув­ствуются своеобразие творческого мышления, определенная художест­венная концепция. «Самое главное — быть художником современ­ным», говорит он. Признаками же современности он считает стрем­ление к большим проблемам и значительным по духовной насыщен­ности образам; умение не только анализировать, но и синтезировать виденное — воспринимать людей и мир в их целостности; принцип эко­номии художественных средств, четкость и убедительность пластиче­ского языка. «Внимание зрителя надо направлять на что-то одно; мно­гословность не только расслабляет напряжение, она уводит зрителя от основной мысли художника».
Именно поэтому Наджафов тяготеет к строгости композиции, к сосредоточенной форме, вбирающей в себя многообразие человеческих эмоций, стремится к весомости и конструктивности произведения, к тому, чтобы каждая деталь существовала лишь как необходимая частица общего.
Он работает в разных материалах, и нелегко определить, отдает ли предпочтение какому-либо из них. В некоторых работах, преимущест­венно в портретных, он идет от особенностей гранита, стараясь сохра­нить даже общую форму найденного в природе каменного блока. По­рой много и охотно рассуждает о том, что дерево в скульптуре «долж­но дышать, напоминать о себе каждой клеточкой своей структуры».
Иногда кажется, что он увлекается новыми материалами: алюминием, бетоном. На самом же деле материалы как таковые интересуют его мало, он ценит только отдельные выразительные их свойства. Поэтому может исполнить скульптуру в гипсе, не ориентируясь на определенный материал, а потом долго размышлять, в дереве или бетоне этот образ окажется более убедительным. Может перевести гипс одновре­менно в разные материалы и лишь затем отобрать лучший вариант.
О некоторых скульпторах говорят: думает в бронзе, думает в дереве. О Фазиле Наджафове так сказать нельзя. Образ зреет в его сознании независимо от материала. Более того, он способен порой использовать бетон, имитируя природный камень. Зато увиденные в действитель­ности дерево или камень — обкатанная волнами морена, острая, как наконечник пики, скала — могут взволновать его своей формой и под­сказать будущий образ.
Именно так возникла двухфигурная композиция «Двое»: старые жен­щины в длинных покрывалах, застывшие друг против друга в нетороп­ливой беседе. Только узкое, прихотливо изрезанное пространство разъединяет их — с некоторых точек зрения обе фигуры кажутся еди­ным целым. Немного тяжеловесные, словно оцепеневшие, они застав­ляют вспоминать о каменном монолите. «Я подумал об этой скульптуре, увидев скалу с узким, будто змеящимся в ней ущельем, — рассказы­вает Наджафов. — Хотел, чтобы в композиции «работали» не только фигуры, но и внутреннее пространство».
Компактная, обобщенная, сосредоточенная по эмоциям пластика близка Наджафову — он снова обращается к ней в фигуре «В пусты­не». В фигуре, укутанной в покрывало женщины, идущей против ветра, художнику прекрасно удалось передать напряжение: плечи, торс, со­гнутые колени женщины — все полно энергии, все противостоит жгу­чему напору пустыни. Наджафов работает крупными формами, мас­сивными объемами («Искал весовые отношения объемов, их динами­ческое звучание»), берет за первооснову формы не столько человече­ского тела, сколько неодушевленной природы, и тем не менее всегда остается верен реализму. Веками азербайджанские женщины ходили в длинных покрывалах, то ниспадающих тяжелыми складками, то вздувающихся под ветром, и эти одежды скрывали подлинные очер­тания их фигур, делая их похожими на причудливые скалы. «Уходящий». Так называется еще одна работа Наджафова. Старик, согнувшийся под грузом лет, вплотную подошедший к жизненному порогу, — об этом говорит печаль его лица и глаз. Но и уходящий, он неразрывен с землей, из которой вырастает, словно невысокое кряжи­стое дерево, плоть от ее плоти, неотъемлемая часть ее. Используя от­части декоративное решение, Наджафов дает возможность почувст­вовать среду, окружающую фигуру старика, его связь с миром.
Люди и скалы. Люди и пустыня. Старик, всю жизнь трудившийся на неласковой земле Апшерона. Наджафов не случайно так настоятельно ищет величественную монументальную форму — он стремится к боль­шим философским обобщениям, к выражению героического начала в своем народе.
Это же стремление — хотя и не так явственно — сказывается в его портретах. Скульптора привлекают лица, в которых ярко выражен характерный для народа тип человека. Стоит сравнить их с рисунками, зачастую являющимися первым этапом работы. Рисунки эти натурны, конкретны, психологичны. В них Наджафов внимательно вглядывается во внутреннюю жизнь портретируемых, старается под­метить свойственные им душевные движения. В скульптуре характер­ность эмоций приглушена, конкретность убрана, вдумчивое отношение к модели сменяется умением собрать воедино свои впечатления о ней, воплотить их в пластически-цельном обобщении. Типаж исчезает — рождается образ.
Образ современной девушки, сочетающей в своем характере лиризм и мужество. Азербайджанского рабочего-нефтяника, полного уваже­ния к человеческому труду, очень национального по авторской харак­теристике. Водолаза — представителя редкой и тяжелой профессии, изо дня в день требующей напряжения всех сил, своеобразного рыца­ря моря. В каждом из этих портретов сохранена основная черта ха­рактеров персонажей и вместе с тем подчеркнута их причастность к общему строю и ритму жизни — за лицом человека Наджафов видит те сложные силы, которые сформировали и вырастили его.
Творческий облик скульптора будет неполон, если не упомянуть о его композициях и памятниках. Сейчас он завершает работу над пятимет­ровым памятником Степану Шаумяну, его установят в Степанакерте; в фигуре и лице революционера передана романтика времен граждан­ской войны, горение духа большевиков.
Наджафов остро ощущает беды и несправедливости, трагическую дис­гармонию мира. Об этом свидетельствует его композиция «Освенцим». В гипсовом блоке, напоминающем по форме газовую печь крематория, заключены фигуры людей, переживающих последний страх смерти: их тела судорожно напряглись, на лицах застыло отчаяние.
В греческой трагедии существовало понятие «катарсиса», того наивыс­шего патетического взлета, который и в скорби несет очищение. Такое же ощущение переживаешь, глядя на «Освенцим». Боль и сострадание скульптора несут в себе гуманистическое начало и напоминают о том, ради чего сражались и погибали советские солдаты.
Ощущение светлого начала во мраке есть и в надгробии известному азербайджанскому актеру Гусейну Араблинскому: в трагической маске, разрубленной надвое (Араблинский был в 1919 г. зарублен фанатиками). Можно убить человека, как бы говорит этим памятни­ком скульптор, но нельзя убить искусство. Театр будет жить, и остав­шаяся об артисте память станет одним из проявлений его бытия, его истории.
Не все бесспорно в творчестве Наджафова. Порой он уходит от глу­бокого психологического анализа, порой расплывчатость замысла ве­дет за собой нечеткость формы или неоправданную усложненность конструкции. Но в целом в его искусстве есть и высокое профессио­нальное мастерство, и серьезное понимание специфики скульптуры, и стремление к большой форме. И — самое главное — желание и умение выразить в произведениях проблемы тревоги и радости нашего времени.
Источник: Воронова О.П., В мастерской Фазиля Наджафова//Советская скульптура/О.П.Воронова, М.,1978, С 120-125

Александр Рябичев
за работой в своей студии
фото: Арт-Релиз.РФ

13 февраля в Мастерской Рябичевых прошла творческая встреча с друзьями и коллегами этой художественной студии, организованная по поводу дня рождения ее руководителя Александра Рябичева. По сложившейся традиции, этот день скульптор отмечает небольшой экспозицией, в которой представляет произведения художников, сотрудничающих с Мастерской, а также свои новые работы. В этом году выставка включила картины и инсталляции Саввы Дмитриева (участника группы художников-дизайнеров PINKY-WINKY), портреты Татьяны Кузьминой-Чугуновой, и монументальные живописные композиции Маргариты Юрковой. Скульптор представил свои новые работы из цикла «Старая школа», законченные и отлитые накануне, и с удовольствием проводил экскурсию для желающих увидеть процесс рождения новых работ на индийскую тему.

К индийской теме Александр Рябичев вернулся в конце прошлого года, с благодарностью вспоминая о длительных творческих командировках в Индию во время совместной работы с отцом скульптором Дмитрием Рябичевым

Мастерская Рябичевых, скульптура, литье из бронзы:
8 926 524 12 47
sasha.vkt@mail.ru

О художнике:
Рябичев, Александр Даниилович (род. 13 февраля 1957 г., Москва), скульптор, общественный деятель, окончил МГХПА им. С.Г Строганова, член Московского Союза художников (1986 г.), член Российской Академии народного искусства (2015 г.), руководитель творческих групп в Доме творчества в Переславле-Залесском (1985-1987 гг..), лауреат Международной премии Джавахарлала Неру (1992 г.), член комиссии по монументальному искусству в Московская городская дума (2000 — 2004 гг..) участник российских и международных выставок, соучредитель РОО «БРИКС. Мир традиций»(2016 г.), член правления «Российско-Германского Общества дружбы»(2016).

Среди общеизвестных работ скульптора памятник Джавахарлалу Неру, установленный в 1996 году на площади Джавахарлала Неру в Москве, созданный совместно с отцом скульптором Дмитрием (Даниилом) Рябичевым, композиция «Танцующие дети», установленная в Пресненском районе Москвы в 1997 г., олицетворяющая дружбу народов России и Баварии, мемориальный знак по увековечению Костандова Л.А.(ул.С.Басманная, 2002 г.), совместные с отцом работы памятник Махатме Ганди (Дели), композиция Индире Ганди Бхубанешвар (штат Орисса), композиция Махатме Ганди (Москва, ул.Воронцово Поле, Посольство Республики Индия).
Скульптура Махатмы Ганди на территории Посольства Республики Индия в Москве (ул. Воронцово поле, д. 6-8) принесена в дар скульптором Александром Рябичевым в знак дружбы и благодарности за работу в Индии. Памятник был установлен 2 октября 2006 года в Международный День ненасилия, установленный в день рождения Махатмы Ганди.

С 1995 года Александр Рябичев — руководитель Творческой Мастерской Рябичевых, в которой также над своими произведениями работали скульпторы Александр Бурганов (Скульптура-фонтан «Принцесса Турандот» ), Александр Рукавишников ( Памятник Дмитрию Донскому перед Маринкиной башней Коломенского Кремля), Александр Рожников, Александр Таратынов, Мария Левинская, Александр Вагнер и другие. Основателем Мастерской в 1967 году стал скульптор Дмитрий (Даниил) Рябичев, народный художник РСФСР, лауреат премии ЮНЕСКО, Лауреат премии Ленинского комсомола в области искусства и архитектуры 1979 г., Лауреат Государственной премии (1978 г.), автор памятников композиции «Памятник четырнадцати туркестанским комиссарам».,Монумент «Мужество» в Ташкенте, Памятник борцам революции 1905 года (Иваново), Памятник участникам боёв на Красной Пресне. Художественные традиции мастерской Рябичевыхпродолжают скульптор Александр Рябичев и его дочь Даниэла Рябичева. В 2017 году Мастерской Рябичевых исполняется 50 лет. Мастерская Рябичевых является центральным офисом РОО «БРИКС. Мир традиций», а также одной из выставочных площадок Академии Народного искусства и Общества «Дзалиса».