американский философ, политолог, политический экономист и писатель японского происхождения.

Старший научный сотрудник Центра по вопросам демократии, развития и верховенства права в Стэнфорде.

До этого занимал должность профессора и руководителя программы международного развития в Школе перспективных международных исследований Университета Джонса Хопкинса.

С февраля 2012 года — ведущий научный сотрудник Института международных исследований Фримена Спольи при Стэнфордском университете.

Фукуяма осознавал, что для объяснения распада социалистической системы одних экономических факторов будет недостаточно, ему была необходима концепция, объясняющая не только переход стран второго мира к демократическим преобразованиям, но причины распада, казалось бы, «вечного» СССР. Поэтому американский политолог выбрал в качестве отправной точки своего исследования идеализм немецкого философа Гегеля и вслед за ним заявил, что человек радикально отличается от животных тем, что «желает» не только материальные предметы, но и «желания других людей»: «Иными словами, человек с самого начала являлся существом общественным: его собственное ощущение самоценности и идентичности тесно связано с оценкой, которую присваивают ему другие». Желание человека получить признание своего достоинства приводит его к кровавым битвам за престиж, в результате которых человеческое общество делится на класс господ, готовых рисковать своей жизнью, и класс рабов, которые уступают своему страху смерти. Демократические революции снимают противоречия между хозяином и рабом. Замена иррационального желания быть признанным выше других рациональным желанием быть признанным равным другим становится основой «конца истории». Таким образом, история обретает логический конец в либеральной демократии, когда всеобщее стремление к признанию полностью удовлетворено.

Человеческая модель борьбы за признание переносится Фукуямой и на международную арену. Учёный пишет: «Борьба за признание даёт нам возможность заглянуть внутрь международной политики. Жажда признания, приводившая когда-то к кровавым поединкам между бойцами, логически ведет к империализму и созданию мировой империи. Отношения господина и раба внутри одной страны зеркально повторяются на уровне государств, когда одна нация как целое требует признания и ведёт кровавый бой за верховенство». Соответственно, победа либеральной демократии знаменует собой окончание «исторических» конфликтов между государствами, например таких, как империализм: «Фундаментально невоинственный характер либерального общественного строя очевиден в необычайно мирных отношениях, которые страны с таким строем поддерживают друг с другом. … Но в отношениях между собой либеральные демократии демонстрируют мало недоверия или интереса к господству друг над другом. Они придерживаются одинаковых принципов всеобщего равенства и прав, и поэтому у них нет оснований оспаривать легитимность друг друга». Реальная политика (политика с позиции силы, по определению Фукуямы), соответственно, теряет своё значение. Основным источником взаимодействия между либеральными демократиями останется экономика.

Однако это не означает, что международные конфликты исчезнут раз и навсегда. Дело в том, что во время «триумфального шествия» либеральной демократии мир будет временно поделён на две части: историческую и постисторическую. Последняя будет включать в себя либеральные демократии. Что будет происходить с миром историческим? Учёный утверждает, что он в течение многих лет будет служить ареной конфликтов: «Такие страны, как Ирак и Ливия, будут вторгаться в пределы своих соседей и вести кровавые битвы. В историческом мире национальное государство останется главным центром политической идентификации». Конфликты между историческими и постисторическими государствами будут возможны: «Сохранится высокий и даже все возрастающий уровень насилия на этнической и националистической почве, поскольку эти импульсы не исчерпают себя и в постисторическом мире. Палестинцы и курды, сикхи и тамилы, ирландские католики и валлийцы, армяне и азербайджанцы будут копить и лелеять свои обиды. Из этого следует, что на повестке дня останутся и терроризм, и национально-освободительные войны». Однако крупных конфликтов между мирами не предвидится, поскольку для этого нужны крупные государства, находящиеся в рамках истории, но они уходят с исторической арены.

Учёный полагает, что в большинстве случаев, исторический и постисторические миры будут мало взаимодействовать друг с другом и вести почти параллельное существование. Нефть, иммиграция и вопросы мирового порядка (безопасности) будут возможными точками их соприкосновения. Взаимоотношения между мирами будет развиваться на основе реалистической политики.

За более чем двадцать лет, прошедшие с момента публикации книги, Фукуяма неоднократно отвечал своим критикам, уточнял и пояснял отдельные позиции в своих взглядах, вместе с этим сохраняя уверенность в отсутствии жизнеспособных альтернатив либеральной демократии. После событий 11 сентября политолог отметил, что исламский вызов оказывается не сильней социалистического: «Сменит ли конфликт между западными либеральными демократиями и радикальным исламизмом мир Холодной войны? На сегодняшний момент моё собственное наблюдение заключается в том, что вызов радикального ислама намного слабее вызова, брошенного социализмом».