Фазиль Имамверди оглы Наджафов (азерб. Fazil İmamverdi oğlu Nəcəfov) — азербайджанский скульптор, считающийся основоположником авангардизма в скульптуре Азербайджана, Народный художник Азербайджана (2002).

Фазиль Наджафов
(р.1935 г.)
«Формула жизни»
1990 г.
бронза, литье
Музей Востока, Москва

Не очень известное в Москве, искусство Фазиля Наджафова давно пользуется признанием в Азербайджане. Крепкая, уверенная пластика отличает его скульптуру. В ней есть ясная конструктивность целого и живое движение чувств.
Фазиль Наджафов — человек огромного, напряженного труда. В его мастерское, еще пять лет назад относительно просторной, буквально негде повернуться: повсюду завершенные, находящиеся в работе, существующие лишь пока на эскизах работы. Здесь и проекты памятников и фигуры и мелкая пластика, и декоративная скульптура — Наджафов полно и разнообразно выражает себя в своем творчестве.
Впрочем, полнота самовыражения для него не только в многообразии, но и одновременно в целеустремленности. В каждой из его работ чув­ствуются своеобразие творческого мышления, определенная художест­венная концепция. «Самое главное — быть художником современ­ным», говорит он. Признаками же современности он считает стрем­ление к большим проблемам и значительным по духовной насыщен­ности образам; умение не только анализировать, но и синтезировать виденное — воспринимать людей и мир в их целостности; принцип эко­номии художественных средств, четкость и убедительность пластиче­ского языка. «Внимание зрителя надо направлять на что-то одно; мно­гословность не только расслабляет напряжение, она уводит зрителя от основной мысли художника».
Именно поэтому Наджафов тяготеет к строгости композиции, к сосредоточенной форме, вбирающей в себя многообразие человеческих эмоций, стремится к весомости и конструктивности произведения, к тому, чтобы каждая деталь существовала лишь как необходимая частица общего.
Он работает в разных материалах, и нелегко определить, отдает ли предпочтение какому-либо из них. В некоторых работах, преимущест­венно в портретных, он идет от особенностей гранита, стараясь сохра­нить даже общую форму найденного в природе каменного блока. По­рой много и охотно рассуждает о том, что дерево в скульптуре «долж­но дышать, напоминать о себе каждой клеточкой своей структуры».
Иногда кажется, что он увлекается новыми материалами: алюминием, бетоном. На самом же деле материалы как таковые интересуют его мало, он ценит только отдельные выразительные их свойства. Поэтому может исполнить скульптуру в гипсе, не ориентируясь на определенный материал, а потом долго размышлять, в дереве или бетоне этот образ окажется более убедительным. Может перевести гипс одновре­менно в разные материалы и лишь затем отобрать лучший вариант.
О некоторых скульпторах говорят: думает в бронзе, думает в дереве. О Фазиле Наджафове так сказать нельзя. Образ зреет в его сознании независимо от материала. Более того, он способен порой использовать бетон, имитируя природный камень. Зато увиденные в действитель­ности дерево или камень — обкатанная волнами морена, острая, как наконечник пики, скала — могут взволновать его своей формой и под­сказать будущий образ.
Именно так возникла двухфигурная композиция «Двое»: старые жен­щины в длинных покрывалах, застывшие друг против друга в нетороп­ливой беседе. Только узкое, прихотливо изрезанное пространство разъединяет их — с некоторых точек зрения обе фигуры кажутся еди­ным целым. Немного тяжеловесные, словно оцепеневшие, они застав­ляют вспоминать о каменном монолите. «Я подумал об этой скульптуре, увидев скалу с узким, будто змеящимся в ней ущельем, — рассказы­вает Наджафов. — Хотел, чтобы в композиции «работали» не только фигуры, но и внутреннее пространство».
Компактная, обобщенная, сосредоточенная по эмоциям пластика близка Наджафову — он снова обращается к ней в фигуре «В пусты­не». В фигуре, укутанной в покрывало женщины, идущей против ветра, художнику прекрасно удалось передать напряжение: плечи, торс, со­гнутые колени женщины — все полно энергии, все противостоит жгу­чему напору пустыни. Наджафов работает крупными формами, мас­сивными объемами («Искал весовые отношения объемов, их динами­ческое звучание»), берет за первооснову формы не столько человече­ского тела, сколько неодушевленной природы, и тем не менее всегда остается верен реализму. Веками азербайджанские женщины ходили в длинных покрывалах, то ниспадающих тяжелыми складками, то вздувающихся под ветром, и эти одежды скрывали подлинные очер­тания их фигур, делая их похожими на причудливые скалы. «Уходящий». Так называется еще одна работа Наджафова. Старик, согнувшийся под грузом лет, вплотную подошедший к жизненному порогу, — об этом говорит печаль его лица и глаз. Но и уходящий, он неразрывен с землей, из которой вырастает, словно невысокое кряжи­стое дерево, плоть от ее плоти, неотъемлемая часть ее. Используя от­части декоративное решение, Наджафов дает возможность почувст­вовать среду, окружающую фигуру старика, его связь с миром.
Люди и скалы. Люди и пустыня. Старик, всю жизнь трудившийся на неласковой земле Апшерона. Наджафов не случайно так настоятельно ищет величественную монументальную форму — он стремится к боль­шим философским обобщениям, к выражению героического начала в своем народе.
Это же стремление — хотя и не так явственно — сказывается в его портретах. Скульптора привлекают лица, в которых ярко выражен характерный для народа тип человека. Стоит сравнить их с рисунками, зачастую являющимися первым этапом работы. Рисунки эти натурны, конкретны, психологичны. В них Наджафов внимательно вглядывается во внутреннюю жизнь портретируемых, старается под­метить свойственные им душевные движения. В скульптуре характер­ность эмоций приглушена, конкретность убрана, вдумчивое отношение к модели сменяется умением собрать воедино свои впечатления о ней, воплотить их в пластически-цельном обобщении. Типаж исчезает — рождается образ.
Образ современной девушки, сочетающей в своем характере лиризм и мужество. Азербайджанского рабочего-нефтяника, полного уваже­ния к человеческому труду, очень национального по авторской харак­теристике. Водолаза — представителя редкой и тяжелой профессии, изо дня в день требующей напряжения всех сил, своеобразного рыца­ря моря. В каждом из этих портретов сохранена основная черта ха­рактеров персонажей и вместе с тем подчеркнута их причастность к общему строю и ритму жизни — за лицом человека Наджафов видит те сложные силы, которые сформировали и вырастили его.
Творческий облик скульптора будет неполон, если не упомянуть о его композициях и памятниках. Сейчас он завершает работу над пятимет­ровым памятником Степану Шаумяну, его установят в Степанакерте; в фигуре и лице революционера передана романтика времен граждан­ской войны, горение духа большевиков.
Наджафов остро ощущает беды и несправедливости, трагическую дис­гармонию мира. Об этом свидетельствует его композиция «Освенцим». В гипсовом блоке, напоминающем по форме газовую печь крематория, заключены фигуры людей, переживающих последний страх смерти: их тела судорожно напряглись, на лицах застыло отчаяние.
В греческой трагедии существовало понятие «катарсиса», того наивыс­шего патетического взлета, который и в скорби несет очищение. Такое же ощущение переживаешь, глядя на «Освенцим». Боль и сострадание скульптора несут в себе гуманистическое начало и напоминают о том, ради чего сражались и погибали советские солдаты.
Ощущение светлого начала во мраке есть и в надгробии известному азербайджанскому актеру Гусейну Араблинскому: в трагической маске, разрубленной надвое (Араблинский был в 1919 г. зарублен фанатиками). Можно убить человека, как бы говорит этим памятни­ком скульптор, но нельзя убить искусство. Театр будет жить, и остав­шаяся об артисте память станет одним из проявлений его бытия, его истории.
Не все бесспорно в творчестве Наджафова. Порой он уходит от глу­бокого психологического анализа, порой расплывчатость замысла ве­дет за собой нечеткость формы или неоправданную усложненность конструкции. Но в целом в его искусстве есть и высокое профессио­нальное мастерство, и серьезное понимание специфики скульптуры, и стремление к большой форме. И — самое главное — желание и умение выразить в произведениях проблемы тревоги и радости нашего времени.
Источник: Воронова О.П., В мастерской Фазиля Наджафова//Советская скульптура/О.П.Воронова, М.,1978, С 120-125