«А много ли Вы знаете Пушкинских мест в Москве?» ИГОРЬ ПАВЛОВИЧ ОБРОСОВ. «РОТОНДА. НЕСКУЧНЫЙ САД». 63х80, картон, темпера.

15 Авг 2015 | От: арт-релиз.рф

До сих пор, когда прохожу у Никитских ворот и вижу церковь Вознесения, вспоминаю не что-то иное, а слова Игоря Павловича Оборосова, даже интонацию его голоса слышу — «а много ли Вы знаете Пушкинских мест в Москве?». Любимый вопрос «на засыпку». Обросов любил Москву особенной ностальгической любовью, которая и радует и волнует, и его волнение передавалось удивительным образом — как зритель смотрит на полотно и видит пейзаж глазами художника, так я начинала видеть окружающее в момент общения с ним, его внутренним взором, — настолько образно и поэтично рассказывал Игорь Павлович историю, казалось бы, знакомую, но предстоящую, будто, впервые.
Думаешь — простые слова, а так много любви и смысла!Так и его картины — немного цвета, все лаконично, но все, что в них, дышит страстью и вдохновением и живет многими смыслами. И купол храма, едва уместившийся в проеме окна, и запрокинутая голова изящной женщины, и светящееся ее лицо, и глаза, смотрящие в себя и в небо — портрет Беллы Ахмадулиной любимого поэта Игоря Павловича. На столе в его мастерской всегда раскрыт сборник ее стихов. И Тютчева.

Ходить по городу надо с художником. Это я оценила. Тем более по выставкам. С Обросовым ходить по выставкам было восхитительно! Особенно по его выставкам. «Русская красавица» — экспозиция, включающая более тридцати женских портретов, переезжала из одного зала в другой, и каждый раз собирала все больше и больше зрителей. Впервые Игорь Павлович выставил всех своих обнаженных в одно время в одном собрании, и на вернисажах, в первую очередь, только и было разговоров о том, какой же он сам красавец и плейбой. Женщины им восхищались открыто, также как он сам восхищался женской красотой. До восторга. Его кустодиевские музы ослепительны! Кустодиев, кстати, один из его любимых художников, и это очевидно.

Сколько же всего было в его жизни, сколько же пришлось пережить. Страшнее картин Обросова, описывающих трагедии 37 года и войны, я не видела. Они еще и огромны, монументальны, как само это горе, пережитое народом. Буквально придавливают. Чувствуешь себя таким маленьким рядом с этими полотнами. Беззащитным. Ком к горлу подступает. Вспоминаются свои погибшие родственники. И вот так чувствуешь связь с этими судьбами, с этими лицами на картинах людей, которых никогда не видел, которые ушли давно, а их история — вот она, здесь перед глазами, и ты в ней — всей душой.

Он сам впечатлительный, потому и впечатляет.
Игорь Павлович ушел пять лет назад, а недавно, в Нескушном саду (так Пушкинская набережная называлась во времена поэта) я, неожиданно для себя, вдруг спросила своего спутника «а много ли Вы знаете пушкинских мест в Москве?». И душу на мгновение обожгло. Вот так однажды вопрос «на засыпку» и мне задал Игорь Павлович. Какое богатое впечатление произвел, какой глубокий след оставил этот человек в моем сердце.
Татьяна Ормант.
Арт-Релиз.РФ